Издательство Аквилегия-М

Сегодня мы знакомимся с Юлией Ивой, автором отличной повести для старшеклассников «Лето над обрывом».

—  Расскажите о своем детстве, пожалуйста! Оно было счастливым? Что вы больше всего любили?

— Детство было чудесное! Мы жили в селе. Мне очень нравилось выбираться с родителями в поля, луга  — на сенокос или за ягодами. Любила рано проснуться, и наблюдать, как встаёт солнце, как блестит роса на траве. Я много возилась с животными. У нас был замечательный пёс – дворняга, до чего же он был умным!

— А книги? Любили ли вы читать? Были ли какие-то интересные истории, связанные с чтением?

— С пяти лет я читала запоем. Дома было много русской классики, так что Лермонтова, Тургенева и Толстого я читала гораздо раньше, чем требовалось по школьной программе. Родители выписывали «Роман-газету», и всё прочитывалось от корки до корки. Из интересного – в сельской библиотеке мне однажды отдали кипу списанных журналов «Пионер» и «Уральский следопыт», я еле донесла их до дома, но для читающего ребёнка это были настоящие сокровища!

— Поделитесь секретом: как простой школьнице удалось начать писать заметки в городскую детскую газету? И о чем вы писали?

— Это была газета «УТЯ», что  расшифровывается как «Улица творческих «Я». Проект для юных журналистов. Сейчас уже не помню, как я про неё узнала. Для того времени это был достаточно необычный проект, мне кажется. Нам присылали задания, в том числе по рецензированию статей друг друга. Мы выполняли. Заметки писали на свободную тему – о чём-то необычном, о том, что волнует. Я писала об уроженце нашего села – адмирале Сучкове, о жутком взрыве на магистральном газопроводе неподалёку, о своих питомцах.

— Вы говорили, что долгое время переписывались с Владиславом Крапивиным. Сложно было решиться написать знаменитому писателю?

— Творчество Владислава Петровича необычайно созвучно моему мироощущению. В детстве мир его книг был недостижимой мечтой, сказкой. Мне всегда хотелось прикоснуться к этому чуду. Но я ничего не знал о любимом писателе, тогда ведь не было интернета, крупицы информации собирала в «Пионерке» и журнале «Костер». И вот когда я уже выросла, и у меня был непростой период в жизни, я случайно на книжном развале увидела новые книги Крапивина. Это было  как подсказка, что всё будет хорошо, и возможность снова окунуться в волшебные миры. И тогда я решилась написать Владиславу Петровичу, выразить благодарность за детство, проведённое с его героями. В письме я рассказала и о том, что сама пишу рассказы. Я не ожидала ответа, даже обратный адрес указала приблизительно. Представляете мой восторг, когда ответ пришёл! Среди всех своих забот, среди сотен писем, которые он получал, Владислав Петрович прочёл моё письмо и нашёл время ответить. Он спрашивал о моём детстве, поддерживал меня и советовал не бросать писать. Я бережно храню его письма и стараюсь следовать этому совету.

— Ваша дебютная книга — о первой любви. Много ли в вашей героине Ярославе вас самой, а в ее друзьях — ваших друзей? Или это история выдуманная от начала до конца?

— В Ярославе есть некоторые мои черты, но, как и другие герои, это собирательный образ. А история – да, выдуманная)))

— А вы в возрасте Ярославы были послушной отличницей или бунтаркой?

— В душе была бунтаркой, а в жизни послушной отличницей)))

— У вас же вышел рассказ в сборнике «Кто я? Зачем я?». А что больше нравится писать: длинные произведения или короткие?

— Обычно у меня рождаются длинные, но пока писала рассказ для сборника, задумала серию коротких историй.

— Вы «подростковый писатель» или пишете и для маленьких детей и для взрослых?

— Больше подростковый, хотя писала истории и для ребят помладше, а для взрослых не пишу.

—  Что бы вы пожелали нашим читателям?

— Не унывать, даже если становится трудно, а книги «Аквилегии» в этом помогут.

Дорогие читатели, приглашаем вас поближе познакомиться с невероятно и разнообразно талантливой Еленой Албул. Мы очень рады, что в АКВИЛЕГИИ вышло уже две книги Елены: «Привидение картофельного дворца» и «Нос Варвары Сидоровой».

— Елена, судя по Вашим постам и рассказам, все сюжеты Вам подкидывает жизнь. А как это происходит технически? Вы сразу придумываете историю, как только встречаетесь с чем-то любопытным? Или у вас есть заветная записная книжка, в которую вы записываете все интересное, чтобы вернуться к этому, когда будет свободное время?

— Я бы сказала, что жизнь подкидывает не столько сюжеты, сколько гвоздики, на которые можно вешать картину (спасибо Александру Дюма за этот изумительно точный образ), и в законченном тексте гвоздика уже не увидать. Но он был, и я почти всегда могу сказать, что стало отправной точкой моего сочинительского маршрута. А вот куда этот маршрут заведёт, видно из этой точки не всегда. Бывают сюрпризы.
Записная книжка есть, всегда со мной, всякое любопытное и интересное записываю, только читать забываю… Бывает, перелистаешь – ну настоящий калейдоскоп! Такое из головы не выдумаешь, а ведь все это жизнь как она есть. Наверное, из подобных кусочков можно было бы собрать книжку в стиле «Ни дня без строчки», но я этот жанр не люблю. Однако наблюдательность записная книжка отлично развивает.

— А вообще у писателя свободное время бывает? Дети на встречах любят интересоваться у авторов: Сколько часов в день у вас уходит на книгу? Вот и я спрошу: сколько? И для Вас это регулярный труд по расписанию или хаотично по вдохновению?

— Во вдохновение я не верю. То, что можно было бы назвать вдохновением, у меня бывает в течение пяти минут после встречи с тем самым «гвоздиком»: высвечивается направление, в котором можно думать. А дальше мысль устраивается в голове и живёт там самостоятельно – чем-то питается, обрастает подробностями… Если выражать в часах, то это 24 часа в сутки. Мне, как хозяйке головы, это очень мешает. Но в какой-то момент – хлоп! – и становится ясно, что всё, мысль уже выросла, и надо её записывать. Вот я и стараюсь сделать это побыстрее, пока не постучал в дверь главный враг прозаика – лень…

— О том, как пришла идея написать про нос Варвары Сидоровой, мы уже знаем. Как думаете, эта книга способна помочь подросткам справляться с мировым злом?

— Не знаю. Вот честно – не знаю. Но то, что я для себя смогла сформулировать, что же такое Мировое Зло – это точно. И если книжка поможет кому-то, независимо от возраста, его увидеть, я буду очень рада. Но буду рада не меньше, если она просто развлечёт читателей – мне было очень весело её писать.

— Какие отношения со своим отражением были у Вас самой в подростковом возрасте?

— Качельные – то туда, то сюда. Конечно, чужие носы мне нравились больше. Но однажды, когда я остро завидовала одному носу и думала – вот мне бы такой, пришла мысль: а вдруг этот нос идёт в комплекте с чем-то не таким симпатичным? Со скверным характером, например? Или с косноязычием? Боже упаси, если с отсутствием чувства юмора!
Вот так пожелаешь опрометчиво нос – а получишь полный набор проблем. Так что лучше уж быть собой, начиная от носа и кончая всем остальным.

— Как думаете, взрослые, прочитав эту историю, будут внимательнее относиться к своим словам? Или это неисправимо?

— Взрослые – они все разные, как, впрочем, и дети. Бывают такие превращения совершенно неисправимых, что я ничему не удивлюсь.

— Токсичные слова… они же были и в нашем детстве. Но тогда они были нормой и никто не знал, что они токсичные. Как считаете, когда было легче жить: тогда или сейчас (уже зная про личные границы и опасность со стороны токсиков)?

— Сами по себе слова не могут быть вредными, злыми или опасными – их делает такими контекст, но в первую очередь, наше восприятие. Оберегая детей от всего подряд, окружая их психологами, спасая их от любых школьных конфликтов, мы делаем их слабыми, нервными, а в будущем – несчастными. Из них вырастают взрослые, которые будут обсуждать с психологами каждый чих своих супругов, не смогут ужиться ни в одном коллективе и т.д., и т.п. А всё потому, что когда-то их приучили видеть в каждой мухе слона, а каждую обидную кличку считать «травлей». Я говорю об этом с полным знанием дела, потому что в школе меня как только не обзывали! Но мне и в голову не приходило обсуждать это с родителями, да и родители, думаю, были бы сильно удивлены, если бы я им стала жаловаться. Нам приходилось справляться с проблемами самостоятельно, и мы справлялись – каждый находил свой путь.
Если же всерьёз относиться к «токсичности» слов, лучше жить с затычками в ушах – тогда уж тебя точно никто не заденет и не запрограммирует.

— А вот уже во второй вашей книге мирно уживаются и повесть, и рассказы. А что Вам нравится писать больше и почему?

— Рассказы читать я с детства люблю. Только не такие рассказы, где нет истории, а есть закамуфлированный разговор автора с самим собой, и читателю достаются сплошные недомолвки и непонятности. И не такие рассказы, которые только начнёшь читать – а всё уже и кончилось. И не такие, где автор читателю – неважно, маленькому или большому – всё подробно разъясняет, как будто считает его глуповатым, не способным понять из контекста, что к чему. И не такие, где сплошь описания, описания, описания… Поэтому, как вы понимаете, пришлось писать рассказы самой – такие, чтобы мне интересно было их читать.
Я пишу рассказы и для детей, и для взрослых, и меня особенно радует, что написанное для детей взрослые читают с неменьшим удовольствием.
К повестям я пришла позже, и это оказалось тоже интересно – написать то, что мне самой понравится. Для этого жанра, говорят критики, нужно обладать длинным дыханием. Ну что ж – я тренирую лёгкие. Впереди роман.
Что же касается самой книги, то в восьмитомнике Конан Дойля, зачитанном мною в детстве до дыр, почти в каждом томе идёт сначала повесть, а потом несколько рассказов. Мне такое сочетание сразу понравилось – вот тебе история на три дня, а вот на полчаса, если времени нет. Так что и мои читатели тоже получают под одной обложкой истории на выбор.

— И аналогичный вопрос, но уже про стихи и прозу.

— Быть одновременно и поэтом, и прозаиком – трудно. Очень трудно. Стихи не любят конкуренции. Поэтому сейчас я почти не пишу стихов. Радует только то, что я уже написала их достаточно, чтобы разрешить себе прозаическую паузу. Надеюсь, они не обидятся, подождут…

— Свои стихи вы вместе с мужем превращаете в песни, которые становятся прям такими мини-спектаклями. А нет идеи как-то озвучить и прозу?

— Идея такая была, и мы даже записали видео: я читаю повесть «Привидение Картофельного дворца» в самом Картофельном дворце в окружении дачной разновозрастной публики. Повесть немаленькая, читать пришлось с перерывами. Но совершенно мистическим образом эта запись пропала. Видимо, Привидение решило: пусть сначала появится книжка. Теперь книжка издана – можно попробовать ещё раз.

— А поделитесь с читателями своими секретами: как Вы все успеваете?

— Обязательно поделюсь, как только научусь успевать хотя бы половину…